«Пожар» в Архитектурном
Погас свет. На экране появился большой зал Политехнического начала 60-х, и юный Андрей Вознесенский со сцены стал беззвучно шевелить губами. Как и предупредил в своём вступительном слове ведущий вечера, участник объединения «Культурная инициатива» Юрий Цветков, технические условия зала не позволили подключить звук. Но, конечно, большинство знало, что должно было звучать с экрана:
Пожар в Архитектурном!
По залам, чертежам –
Амнистией по тюрьмам –
Пожар! Пожар!..
Так 3 апреля 2013 года начинался в Красном зале Московского Архитектурного института второй поэтический вечер из цикла «Коллеги». Вечер поэтов-архитекторов.
Перекличка пространств и мироощущения была явной. Как и в Политехническом 60-х, в большом зале МАрхИ практически не было свободных мест. Как и там, подавляющее большинство публики составляло студенчество (картина, от которой московские любители поэзии давно успели отвыкнуть). Записки – в том числе и с довольно острыми вопросами – авторам на сцену тоже передавались. Разве что в Политехническом нельзя было купить книги участников того вечера, а на этом – справа от сцены – пожалуйста, на выбор: стихи Николая Звягинцева и Елены Ивановой-Верховской, стихи и проза Михаила Айзенберга, мемуарная проза Андрея Макаревича. То есть – всех участников вечера 2013 года.
Для всех четырёх авторов МАрхИ – Alma Mater. Все бывали в Красном зале ещё в студенческие годы. Понятное дело, на вечере не обошлось без воспоминаний о педагогах и штудиях – и, к немалому удивлению выступавших, в зале нашлись и их сокурсники, и даже кое-кто из преподавателей. Но всё же в центре вечера была поэзия – и попытка уловить тонкую связь между двумя столь разными видами искусства – поэзией и архитектурой. По словам Михаила Айзенберга, сославшегося на свой давний разговор со Львом Лосевым, связь заключается в том, что и поэзия, и архитектура пытаются в первую очередь выяснить отношения человека с пространством. Андрей Макаревич говорил о лежащих в основе любого искусства гармонии и ритме, которые проще всего постичь как раз через архитектуру. Николай же Звягинцев просто прочёл, в числе прочих поэтических текстов, стихи из цикла «Гипсовые головы». Цикл этот посвящен «школе» — рисованию гипсовых голов на вступительном экзамене по рисунку – известной каждому абитуриенту и студенту-архитектору. Понятен восторг аудитории от прозвучавшего цикла и последовавшие вопросы к поэтам, кому из них какая голова при поступлении досталась.
На мой взгляд, выбор четырёх фигурантов вечера был в какой-то мере идеальным, напоминавшим четыре классических темперамента, как их классифицировали древние. Это были четыре разных мироощущения, четыре поэтических стратегии. Михаил Айзенберг, долгие годы после окончания института проработавший реставратором, представлял условно-метафизическое поэтическое направление, чуткое к сокрытым смыслам и тончайшим звуковым модуляциям. Николай Звягинцев, не работавший в архитектуре, но зато являющийся достаточно известным специалистом в области визуальной рекламы – тоже метафизик, но, скорее, неосимволистского или даже сюрреалистического толка, мастер удивлённого взгляда с непривычного ракурса на, казалось бы, всем знакомые картины и явления. Елена Иванова-Верховская, единственный из участников вечера «действующий» архитектор, работает в области, на первый взгляд, традиционной женской лирики, которую, однако, отличает несвойственный большинству произведений этого жанра изрядный заряд иронии и самоиронии. И, наконец, всем известный рок-бард (а заодно – художник, шоумен, кулинар и душа общества) Андрей Макаревич, сразу отделивший во вступлении к собственному чтению тексты песен от текстов поэтических и предупредивший, что читать будет именно поэтические тексты – с лиро-эпическими притчевыми монологами, полными запоминающихся с первого раза афористичных строк и словосочетаний.
Завершился вечер поэтов-архитекторов неформальным поэтически-архитектурным общением в находящейся на территории института художественной галерее Вхутемаса. За пластические искусства в этой части вечера отвечали картины и графика на стенах, за поэзию – завязывавшиеся по его ходу диалоги, воспоминания, вокальные экзерсисы, за искусство как таковое – общая атмосфера радости и творческой свободы.
Геннадий Каневский
Коллеги,
МАРХИ,
Айзенберг,
Звягинцев,
Иванова-Верховская,
Макаревич
08.05.2013, 6245 просмотров.
