Координатная сетка разговора схематично и грубо обозначается следующим образом:
1. Мысль Мандельштама про актёра: человек противоположной профессии.
2. Мысль NN (= многие современные авторы и критики) про «актёрское» чтение стихов (напр., Бродского) Михаилом Казаковым: ужасно. (Правда, как Казаков утверждал, у него на это была «индульгенция» от самого Бродского – прим. ред.). У Вениамина Смехова гораздо лучше. Согласен.
3. Высоцкий. Поэт и актёр. Особый случай. Мне вот нравится с детства. Или нравится потому, что с детства. И всё же сила подачи, манера исполнения тут – самое главное. Просто на бумаге, без полурасстроенной гитары и родной хрипотцы это мало живёт.
4. Воденников. Тоже поэт и актёр, в смысле, поэт и позёр, ну да ладно, мне, например, опять нравится. Но без сильной авторской подачи всё равно не то, чёрт побери. Стихи для голоса и Чуни.
Ладно, бог с ним.
Как-то всё к тому, что разговору с трудом суждено обернуться приглядным. Но нет, это кажимость. Приглядимся.
Тогда было не совсем так, как по писаному. Действительно, среди поэтов практически тотальным является неприязнь к любому чтению стихов вслух, кроме собственно авторского. В более смягчённо-нейтральной форме: то есть, главное, чтобы стихи читал поэт – читать он при этом может нечто не обязательно собственного сочинения. Просто у него уже есть обретённый поэтический голос, не допускающий никакой лишней игры. Звучание задано, фальшь исключена.
Всё дело именно в этой лишней игре. То есть, в любой игре. Любая игра со словом (чужим словом) здесь почему-то оказывается излишней, особенно, если случай предоставляет возможность сопоставить с оригиналом, с автором, говорящим себя, собой, от себя и за себя.
В тот раз молодые актёры были на высоте. Все. От них искрило. Молодой энергетикой, волнением, желанием победить текст и убедить зал. Это было настолько нетипично для обычных московских поэтических чтений, что самим фактом своего события заслуживает огромной признательности. Кою и выражаем.
Наверное, в первую очередь и главным образом для этого и нужно чужое, чуждое, актёрское чтение: чтобы быть сопоставленным с авторским и, в основном, торжественно, с грохотом провалиться. Проиграть свою пластинку в зал, но немножечко мимо. В исключительнейшем же случае – как, впрочем, и в поэзии – тут у нас кругом сплошь одно самое что ни на есть исключительнейшее – актёрское чтение может выстрелить и попасть куда надо. Совершенно не пойми как. Так получилось с одним стихотворением Гуголева, которое гениально прочёл (прожил) молодой актёр, который, как потом выяснилось, в тот вечер плохо себя чувствовал и потому быстро ушёл. Ещё там были удачные примеры, сейчас не вспомню. Главное, всё равно эти примеры – исключения из правил[1].
Так выпьем же за правила, которые с неизбежностью порождают исключения из самих себя.
Александр Беляев
[1] Кто кого читал:
МИХАИЛ АЙЗЕНБЕРГ
Антон Киселюс «Вот она, Москва-красавица…»
Анастасия Дьячук «Девушка решила, что она пропала…»
МАРИЯ ГАЛИНА
Анастасия Мишина, Татьяна Усатова
«Вот он выходит, страшный, как смертный грех…»
СЕРГЕЙ ГАНДЛЕВСКИЙ
Алексей Ушаков «Отечество, предание, геройство… „
Матвей Черных «Будет все. Охлажденная долгим трудом…“
ЮЛИЙ ГУГОЛЕВ
Виталий Когут «Кто-й тут бесится?.. «
„Ой, даже прямо не знаю, что сказать…“
ЕЛЕНА ИВАНОВА-ВЕРХОВСКАЯ
Татьяна Максимова „Молитва“
Анастасия Дьячук „Как мешает влюбленность теченью обычного дня…“
ГЕРМАН ЛУКОМНИКОВ
Павел Пронин „Автопортрет?“
„Друг мне в подарок прислал…“
«Зелёная ива роняет… «
«Лёгкий речной ветерок… «
ЕГОР САЛЬНИКОВ
Даниил Иванов „Счастье“
Кирилл Ковбас „В моей воде не больше человека, чем в тебе…“
МАРИЯ СТЕПАНОВА
Александрина Питиримова
«Ах, мама, что у нас за дворник… «
КСЕНИЯ ЧАРЫЕВА
Мария Милешкина „Портрет Н. Арсеньевой“
ДМИТРИЙ ВЕДЕНЯПИН
Герман Андреев «Любовь, как Чингачгук, всегда точна… «
Из поэтов свои стихи с удовольствием прочитали: Михаил Айзенберг, Дмитрий Веденяпин, Мария Галина, Юлий Гуголев, Елена Иванова-Верховская.
Музей Серебряного века,
Всемирный день поэзии
07.09.2014, 6305 просмотров.
