К выходу из круга
«Изборник» имеет подзаголовок «материалы к энциклопедии вселенской жизни». Так определил концепцию книги сам автор, подготовивший эту рукопись незадолго до смерти.
Поэзия Анатолия Головатенко (1959-2011) пока не вышла из круга посвященных. Десятого января в музее Серебряного века на презентацию «Изборника» собрались, в основном друзья, подруги и однокурсники по МГУ. Между собой они называют Головатенко «Толик». Даже альманах его памяти, собранный в 2011 году, озаглавлен «Малая толика», с намеком на то, что открытия текстов Головатенко еще впереди.
Данила Давыдов, представлявший на вечере профессиональную филологию, заметил, что со временем «Толик Головатенко» мог бы стать каноническим брендом неофициальной литературы.
У каждого из выступающих, как оказалось, есть свой Толик.
Алеша Прокопьев вспоминал истфаковскую общагу, коллективный (совместно с Головатенко и Юрием Годованец сборник «Торшеры на балконах», вышедший в 1981 году, который для авторов знаменовал первый (100 экземпляров в самиздате) робкий выход с поэтической кухни в литературный мир Москвы.
Юрий Годованец выступил в традициях вольного скоморошества застойных времен, когда освобождение от «высокого» стиля официоза было главной целью молодого автора, ступающего на тропу войны. Юрий обратил внимание на некрасовское «я из лесу вышел» в эпиграфе к стихотворению Головатенко. А затем процитировал его «Тринадцатое колено»: «Жрец вышел на середину Поляны, остановился рядом с каменной пирамидкой, облокотился на нее левой рукой, а правую вытянул вперед».
– Вышел Толик! Наконец-то! Вышел к нам из леса! – воскликнул Юрий, подняв книгу над головой, и уступил место Андрею Полонскому, который читал стихи Головатенко эмоционально и ярко:
Пол изгажен лузгой и раскрошенным мелом,
Звёздной пылью screen-saver засыпал испуг.
Барыши – осторожным, везение – смелым.
Проигравшимся в прах – легковесности пух.
Но сюжет прихотлив, как узор карамболя;
Может статься, на фукса проскочим в просвет
Между пошлой интригой и выспренной болью.
…Впрочем, кнопки delete в этой фабуле нет.
(City upon the Hill)
«Толик по-борхесовски пропускал через себя время в поисках игрового разрешения экзистенциально невыносимых ситуаций», – объяснил Полонский свой выбор текста для чтения. И все, кто был в зале, прекрасно поняли, что он имел в виду.
Сергей Строкань назвал Анатолия Головатенко одним из последних представителей логоцентрического поколения, напоминая тем самым, что совсем еще недавно можно было, при желании, найти смысл и в жизни и в стихах.
Анна Горбатова, подготовившая «Изборник» к печати, призналась, что рассматривает книгу как месседж другим издателям, рассчитывает раздразнить их этим пятисотстраничным томом, пробудить интерес к творчеству Головатенко. В книгу вошли не только стихи, но и поэтическая проза, и блестящие культурологические эссе.
После речей немного выпили за Толика. – Толик не умер! – сказал Данила Файзов, имея в виду, что можно чокаться, и что книга удалась.
Андрей Филимонов
Музей Серебряного века,
Презентация,
Незабытые имена
19.01.2015, 5057 просмотров.
