В рамках Всемирного дня поэзии по версии ЮНЕСКО 2015
Весь вечер на манеже...
По окончании поэтического вечера в курилке Лев Рубинштейн, дымя «Честерфилдом», изрек:
– Давненько я такого не видел.
– Чего? – поинтересовался я.
– Ну, как же, – процитировал Лев Семеныч коллегу, – Театр уж полон, ложи блещут, партер и кресла – все кипит.
Всё происходило именно так. В театре «Сфера» во время выступления группы «Альманах» был аншлаг. Вот только партер отсутствовал, поскольку театр устроен по принципу Колизея или же циркового манежа.
Это была премьера. И не только для театра, который открыл арт-проект «Диалог», предполагающий общение зрителя напрямую, без посредников, с литераторами, художниками, музыкантами и прочими гуманитариями. Но и для группы «Культурная инициатива», продюсирующей литературные мероприятия на столичных площадках, – 16 марта состоялся первый опыт перенесения традиционного поэтического вечера в театральное пространство. Вечер был тематический, из цикла «Система координат. Открытые лекции по русской литературе 1970-х-2000-х годов». Более того, именно этим действом открывалась московская программа Всемирного Дня поэзии, которая по традиции продолжается в течение месяца.
Всякая лекция предполагает передачу внемлющей аудитории определенного объема информации на заданную тему. В данном случае – что есть группа «Альманах», откуда она пошла, как развивалась, каковы были ее взлеты, и с какими трудностями она столкнулась на длинном мерцательном творческом пути. В роли лектора выступил Лев Рубинштейн, в голосе которого порой звучали ностальгические ноты, а взгляд, усиленный профессорскими очками, периодически затуманивался.
Переполненному залу были явлены Михаил Айзенберг, Сергей Гандлевский, Тимур Кибиров, Виктор Коваль, Андрей Липский, Лев Рубинштейн, которые в конце 80-х годов образовали группу «Альманах». Прежде в группу входили восемь человек. Однако Дмитрий Александрович Пригов и Денис Новиков не дожили до нынешних дней. Но в вечери они все равно приняли участие. Была воспроизведена аудиозапись, на которой Новиков читал стихи. А Пригов «показывал» остроумный перформанс, в котором он, бодро вышагивая по Москве, приглашал на ужин «каменных» гостей – памятники. Понятно, добром это не закончилось.
Вооружившись логикой, следует признать, что группу следовало бы назвать не «Альманахом», а «Ковчегом». Поскольку ее формирование не подчинятся известным в литературе принципам. Их два: эстетический и поколенческий. Компания собралась разновозрастная – Пригов и Новиков разнесены промежутком в двадцать восемь лет, то есть относились к поколениям отцов и детей. Эстетически также далеко до близости поэтик, которыми пользуются «альманаховцы». И опять же полюсами тут являются Пригов – Новиков.
Денис Новиков, придерживавшийся традиционной эстетики прямого высказывания, к концу своего творческого пути впал в неслыханную простоту. Поэты такой эстетики, постоянно задают вопрос по отношению к концептуалистским сочинениям Пригова: а поэзия ли это, стихи ли?
К школе московского концептуализма принадлежит и Лев Рубинштейн. Однако спутать его невозможно с Приговым, который характеризовал своего младшего собрата как «лирического поэта». И по большому счету это именно так, поскольку в карточках Льва Семеныча вполне отчетливо дышат почва и судьба.
Пожалуй, еще больше они дышат в поэзии Сергея Гандлевского, в которой в оптимальной пропорции соединены эпичность с отстраненностью «холодного наблюдателя» и иронией повидавшего жизнь человека.
Тимур Кибиров, как и в те далекие времена, когда он стремительно ворвался на поэтический небосвод, продолжает работать в центонной манере сложения стихов. При этом тематически он совершил как минимум две «внутренних революции». Начинал с «весело-горьких» стихов, иллюстрировавших невозможность нормального экзистенционального существования в отупляющих условиях застоя. Затем обратился к небесам, к христианскому мировосприятию. Но, к счастью, не достиг на этом пути такого же градуса, который есть, скажем, у Олеси Николаевой. Теперь Кибиров вернулся к политическому социуму, где «веселой горечи» больше, нежели это было в конце 80-х.
Михаил Айзенберг верен избранной некогда эстетике аскетичности изобразительных средств. Не опираясь на внешние эффекты, его поэзия насыщена, как говорили в старину, буквально осязаемыми «переживаниями лирического героя». Это рефлексия «второго порядка», в которой через фигуры повседневности просвечивает фундаментальные категории.
Виктор Коваль работает на стыке парадокса и обыденной реальности. Причем это не только логический парадокс. Но и фонетический, что в определенной степени проистекает из его актерской ипостаси. Он перепрыгивает через неведомые ассоциативные цепочки, выстраивая свою систему причинно-следственных связей, фокусы, от которых детский восторг и неразрешимая тайна. Ну, и, понятное дело, манера исполнения, именно исполнения, а не чтения. После его «Лекции по политэкономии об отчуждении личности» зал буквально рыдал от восторга.
Было представлено и еще одно прочтение поэзии Коваля – Андрей Липский пропел под гитару несколько стихотворений Виктора Станиславовича, отчего те повернулись к слушателю своей романсовой стороной.
Вечер продемонстрировал, что группа, созданная по не эстетической, а какой-то иной близости ее участников, оказалась чрезвычайно прочной. Так, например, битлы не смогли совместно просуществовать и десяти лет. Альманаховцы же и через тридцать лет не только сохранили взаимную приязнь, но и продемонстрировали актуальность своего коллектива. Собственно, они уже вросли во время, укоренились в нем. Когда кто-то из авторов запинался, зал немедленно подсказывал ему его слова.
Во время же неформального общения, которое проходило в банкетном зале, художественный руководитель театра Александр Коршунов прочитал по памяти стихотворение Гандлевского, в точности передав не только порядок слов, но и декламационные особенности Сергея Марковича.
Владимир Тучков
Система координат Альманах",
Всемирный день поэзии
28.04.2015, 5708 просмотров.
