Вещи теряют вес…
Не так давно в клубе «Дача на Покровке» прошел вечер Михаила Айзенберга. Несмотря на эпидемию гриппа, было много людей – всем, кто подтянулся во время чтения, пришлось стоять.
Пока я слушала Михаила Айзенберга – а в таком объеме мне этого делать еще не доводилось – возникло ощущение практически абсолютного отсутствия слов как промежуточного звена между мной и стихами (как будто стихи здесь состоят не из языковой материи, не опосредованы ей). Так случилось не моментально, а на стихотворении, которое и до сих пор вызывает во мне зрительные, слуховые, кинестетические образы прежде, чем я успеваю осознать и отпустить растворяющиеся слова. Слова, вопреки обыкновению, казались чем-то факультативным и вспомогательным. Больше того, я поняла, что мне нельзя на них задерживаться (тоже вопреки обыкновению, филологическая привычка обычно требует от меня внимания к слову), а надо быстрее сквозь них проходить.
Мне и сейчас довольно сложно сформулировать все это так, чтобы не испортить. А пытаясь объяснить после вечера Михаил у Натановичу, какие бы мне хотелось получить по почте тексты, я избыточно жестикулировала, открывала как можно шире глаза (наверное, чтобы ему было лучше видно, что там внутри я имею в виду) и бормотала назывные предложения, вроде: «Зрение. Глазное дно. Камни». Вообще, считается, в том случае, если при восприятии доминирует правое полушарие (то самое, которое по нейрофизиологической легенде ответственно за образное мышление и возникновение творческих состояний), мыслительный процесс улавливает большое число противоречивых связей и его сложно перевести в речевой. Испытывая явные трудности с речепорождением, практически утратив дар речи, я пыталась, хоть это и нелепо выглядит, передать состояние. Не словами, а слегка глухонемым перформансом, сурдопереводом, всем своим существом, потому что оно целиком было вовлечено в происходящее.
А вот то самое стихотворение, которое нельзя передать словами:
Глаза не вовремя открою –
не увидать глазного дна,
но муть придонная видна,
не объяснимая хандрою.
Какой-то гул, как от костра,
всегда стоит за тишиною,
или нестройное ура,
на нас идущее стеною.
Больная складка тишины
еще снаружи неприметна,
но зверь в норе из глубины
почуял перемену ветра.
И тень становится длинней,
какую время наводило.
Останутся от этих дней
карманы, полные камней,
что бросить духу не хватило.
Михаил Айзенберг (как я поняла, совершенно всегда), читая стихи, затыкает берушами уши. Меня это странным образом сосредоточило, установило фильтры на все, кроме голоса, как если бы я заткнула свои уши и слышала голос изнутри. Возможно, особенным средством выразительности и воздействия, когда получается вот так совпасть с происходящим, становится – все: и тембр голоса, и интонация, и мимика . В том числе и легкое заикание, создающее асемантические паузы в неожиданном месте, что аутентично для поэзии как таковой. Я имею в виду и неожиданное место, и асемантические паузы, и возникающее в связи с этим «остранение», и то, что эти паузы – не знаю, как сказать – оттягивая следующее за ними, накапливают энергию внимания, его напряжение.
А вот еще одно стихотворение с аллюзией на «Марсианские хроники», да? Только здесь библиотека еще в процессе создания:
Вдруг зеленеет зрение.
Вещи теряют вес.
Правила ударения
в дождь повторяет лес.
Кто и куда проник
зазеленевшим взглядом
можно узнать из книг.
Книги летают рядом.
У Айзенберга не только со словами, но и с физическими свойствами вещного мира в стихах происходит что-то особенное/всякие превращения: например, длина волны оказывается такого свойства, что окрашивает зрение (хотя, когда смотришь весной на небо, тоже всегда кажется – глаза сделались голубыми, обычное дело) или с гравитацией вдруг происходит что-то не то, и вещи теряют вес, но приобретают значительно больше.
Мне всегда казалось, что высший пилотаж, например, в скульптуре, – преодолеть мрамор, позволить полупрозрачной ткани, выточенной из камня и наброшенной на нежное лицо мраморной красавицы, не допускать никакой мысли о камне. Точнее, думаешь – как это? Невозможно. Так и здесь – слова преодолеваются, вещи теряют вес, все, наконец, становится на свои места.
Надя Делаланд
Стихи kultinfo,
Дача на Покровке
25.03.2016, 5471 просмотр.
