История о шапочном знакомстве, или «Снимаю перед Вами шляпу, сэр!»
Должна признаться, мне очень трудно писать отзывы. Потому что нужно писать, знаете ли, о своих переживаниях, чувствах, эмоциях (прям как школьное сочинение начала) от увиденного и услышанного (тут явно требуются сентиментальные и глубокомысленные три точки, однако сдержусь). Переживаний же у меня (да и вообще в мире) всегда очень много, но я уперто считаю, что правильных слов для определения чувств и анализа этих, как их, а! – переживаний! – до сих не придумали. Правильные слова придуманы только для обозначения вещей, которые, в свою очередь, вызывают чувства. Поэтому, извините, я, как всегда, буду рассказывать о вещах, которые были вызваны чувствами, которые возникли от увиденных и услышанных вещей. Все, хватит. Увы, любая метафизика мне всегда была чужда, поэтому…
Поэтому начнем еще раз и попроще.
Нужно сказать, что я бы очень постеснялась писать отзыв на вечер Льва Семеновича Рубинштейна (по причине привычной стеснительности и неуверенности в себе), если бы не нашлось то, что нас объединяло. Сближало, можно даже сказать. Через российские великие географические и культурные расстоянья. Объединила же нас шляпа. Точнее, шляпа-котелок, принадлежащая Геннадию Каневскому. Как сейчас помню: было 19 октября 2013 года, «Дача на Покровке», презентация новой книги Алексея Цветкова (на самом деле ничего я не помню, это просто обозначено в описании фотоальбома во вконтактике). В постпрезентационной обстановке котелок Геннадия произвел фурор. Его примерили все. Включая меня и Льва Семеновича. Некоторые даже сфотографировались. Включая меня и…ну и что я буду продолжать, все и так уже все поняли.
Поэтому, когда мы с Еленой Федоровной узнали, что в Москве попадаем на вечер Льва Рубинштейна, да прямо в день приезда, с корабля и на бал, то мы сразу громко подумали «дададада» (и нежным нашим внутренним взорам автоматически был явлен тот самый котелок Геннадия, простите, не могла удержаться от навязчивого упоминания).
Так вот. 24 февраля Москва была прекрасна. Как всегда. Не устану это повторять и за этот повтор извинения просить не буду.
Так вот еще раз. Москва была прекрасна. В отличие от нас. Мы были несчастные, уставшие, больные и голодные. Поэтому пришли самыми первыми, сели в самом углу и улыбались во много раз меньше, чем обычно. Поэтому почти не помню, что там было вообще, пока вечер не начался.
Зато когда он начался… Я забыла про все:
Про то, что у меня от целого дня ходьбы болят ноги.
Про то, что нужно бы поразглядывать присутствующих (а я очень люблю рассматривать людей – они же часто гораздо интересней чтения).
Про то, что нас обеих мучает до сих пор жестокое похмелье (позор моим бусикам и хвала Вите Корневой (привет, Вита!), потому что ровно в это же время днем раньше мы сидели посередине Питера в одном увлекательном подвальчике и пили пиво, много пива, ведь если уральцы встретились друг с другом, да еще и не на Урале, они просто так друг с другом не расходятся, ох, вспомнила, как болела потом голова).
Про то, что в 7 утра я, прибыв в столицу с неофициальным визитом, непонятно зачем, но очень хотела бутерброд из «Сабвея», имевшаяся же по пути сабвей-забегаловка не прошла санэпидемвзгляд Елены Федоровны, поэтому бутерброда меня жестоко лишили (с того дня прошло уже два с половиной месяца, а мечта сия так и не исполнена).
Боже, я забыла даже про то, что в ногах стоит сумка свежеприобретенных книг издательства «НЛО», причем по цене вдвое ниже обычного (если вы это читаете, значит, вы обязательно книголюбы (сначала опечаталась и написала «книголюди» перечитала, вздохнула, решила исправить (ся)) и, значит, понимаете размах моей забывчивости, потому что для того, чтобы забыть про груду книг мамонтов, с трудом, но притащенных к домашнему очагу, требуются очень сильные впечатления).
Так вот – повторяемое уже в третий раз.
Как Лев Семенович читал! Не знаю, как описать, потому что точных слов для переживаний – не придумали, как я уперто считаю.
Одно могу сказать: «Господи, как хорошо-то было».
Если
Если я
Потому что, пока мы слушали, а потом тихонько расстраивались, что уже все закончилось, я вспоминала какие-то давным-давно забытые и неожиданные вещи:
Историю о том, как моя мама в детстве летом поехала в Москву, и в один из дней ей предложили пойти либо в Алмазный фонд, либо в цирк в парке им. Горького. Конечно, мама выбрала цирк, и днем, опять же и конечно, пошел дождь. Так моя мама никогда не увидела Алмазный фонд СССР (не говоря уже о цирке в парке им. Горького).
В 4 года одной из самых красивых вещей на свете я считала фигурку из прозрачного дымчатого пластика то ли соболя, то ли какого-то другого зверька в этом роде, стоявшую на кухне, в буфете, сделанном самим дедом и выкрашенном белой краской. И ведь до сих пор таковой ее, пожалуй, считаю (фигурку эту, если что, могу и предъявить).
В начале 80-х я очень любила томатное мороженое по 11 копеек в бумажных стаканчиках. А мороженое в вафельном рожке (не путать с вафельным стаканчиком) я впервые попробовала, когда в кинотеатре «Россия» на Вагонке показывали «Графа Монте-Кристо» с Жаном Маре, и фильм я совсем не запомнила, в отличие от мороженого, поэтому в гораздо более зрелом возрасте при пересмотре была очень удивлена наличием там каких-то революционеров.
В общем, если ты слушаешь человека и вспоминаешь давно забытые хорошие истории и вещи – это
Спасибо.
P.
P.P.
Екатерина Симонова
25.05.2016, 5001 просмотр.
