Солнечным вечером 31 мая клуб «Дача на Покровке» посетили Николай Байтов, Мария Галина, Виктор Коваль, Леонид Костюков, Александр Левин, Дарья Суховей, Владимир Тучков, Аркадий Штыпель и другие почитатели творчества и друзья Владимира Строчкова, ставшего героем одной из «Сред», которые призваны наследовать знаменитым телешовским «Средам».
Владимир Яковлевич, как и положено на этих вечерах, читал новые стихи, написанные им за последний год. Некоторые их них еще не опубликованы, другие вошли в книжки, выпущенные таганрогским издательством «Нюанс»: «Пушкин пашет» и «Буколики плюс», которые Строчков также показал слушателям.
Открыл вечер цикл стихотворений, написанных прошлым летом в мертвой деревне в Костромской области, куда поэт сбежал из задымленной Москвы.
Когда здесь была негромкая деревня
она и нынче вот да только без людей
но избы без людей лишь мертвые деревья
сколоченные в куб без помощи гвоздей
Мертвую недвижность в стихах «гасили» словно подвязавшиеся живым задником деревья за окнами, и это несовпадение странно углубляло и отрывало от времени все происходящее. Движению ветра и света в листьях резонировала безыскусная и одновременно эпичная интонация вроде бы крепко «сколоченных», но чуть смещенных то ли к обыденной речи, то ли к тоническому стиху строчковских строк.
Свет, просовываясь меж стволов,
образует сотни косых столбов,
Внутри них игра золотой икры,
словно искры, мошки и комары,
Звон мушиной пасеки.
В лирическом голосе Строчкова улавливается нота покоя, стяженного человеком, который ничего не ждет и ничему не удивляется, а любит жизнь без надежды на взаимность, такой, какая она есть. Но порой в нем слышен «металл», всегда связанный с затрудненно-напряженной динамикой, вызовом.
Где-то в пять я двинулся вспять
сна течению, загребая
мутно-вязкую ткань, сипя и
погружаясь по рукоять …
Владимир Яковлевич читал с перерывом, поделив программу на две тематические части, а именно «буколики» и лирику, по выражению автора, «независимую от деревни». Постепенное нарастание мотивов бренности и безысходности было поэтом вовремя остановлено в пользу текстов условно смешных, хотя и «карнавально-хулиганский» Строчков скорее желчен, нежели весел.
Надо отметить бережное отношение Владимира Яковлевича к публике: в частности, он предупредил о «непарламентских выражениях» в некоторых стихах, а поэму обещал прочесть под занавес лишь при условии, что слушатели не устанут. Разумеется, уставших не нашлось, и «гастромифологическая» (и автобиографическая, как смело признался автор) поэма «Некто» была принята с особым удовольствием.
Но паюс, сожрали паюс
и сёмгу паскуды-сёстры,
три мерзкие бляди Мойры,
Лахесис, Атропос, Клото!
Осталась лишь банка мойвы
и кляклый ил от компота.
После чего, лишний раз убежденные в том, насколько разной умеет быть саркастичная и смиренно-внимательная к мелочам, приверженная то колючему, то гладкому стиху, то каламбурящая, то тихо напевающая муза Строчкова, все перешли к неформальному общению.
Марианна Ионова
22.06.2011, 5095 просмотров.
