Дополнительно:

Мероприятия

Новости

Книги

48-е Жан-Жаковские чтения. Алексей Кубрик

Освещение памяти

Если перефразировать довольно избитую и ставшую ироничной фразу «бытие определяет сознание», то можно сказать, что бытие поэта определяется его речью. Михаил Айзенберг в одном из своих эссе отмечает: «новый язык — это способность увидеть новые вещи». Отсюда практически неизбежно, как в алгебре, вытекает такое построение: поэт существует в настолько новом и индивидуальном мире, насколько позволяет его речь, способность транслировать увиденное с таким усилием, что прочитанное встраивается в систему видения читающего не как приобретенное, как свое, некогда забытое, а ныне напомненное, но уже с четкой маркировкой: Воронеж — Мандельштама, кладбище возле Переделкина — Заболоцкого, старое Калужское шоссе — Цветаевой, быстро возводящиеся новые микрорайоны — Матвеевой, облачное небо недалеко от Снегирей — Веденяпина, Ока под Елатьмой — Кубрика.

Подобное замещение происходит и с объектами чужой памяти, которые поэт силой своей интонации, умением видеть чуть сильнее самого вспоминающего частично «присваивает» себе, ставит в углу маленькую отметку об осмыслении. Или, что даже вернее, — об освещении верной лампой под верным углом. Это сродни, если говорить языком приблизительных аналогий, устройству ученической постановки натюрморта — преподаватель берет разрозненные, зачастую логически не связываемые между собой предметы, располагает в том верном порядке, который подсказывает ему некое сугубо индивидуальное чувство стройности композиции, включает софит — и история собирается воедино, у вещей появляется вполне слышимый язык, который сначала переносится на бумагу/холст/картон, а позже довольно просто считывается смотрящим на этюд. И именно чувство композиции и чувство света учителя позволяет зрителю через ученическую работу увидеть самого преподавателя.

Эту мысль опять-таки подтверждает Айзенберг: «Понятно, что „языком искусства“ освоена не вся область визуального, и речь идет только о зрительных отпечатках, уже прошедших чистилище первого, начального осознания: по существу, о „визуальных сигналах“. Это какая-то третья сигнальная система. „Визуальные сигналы“ — это символы, уже существующие в сознании, и только переведенные оттуда в нашу зрительную способность».

Подобный опыт правильной композиционной сборки и постановки освещения для памяти происходил на сорок восьмых Жан-Жаковских чтениях.

Поэтика Алексея Кубрика очень вещна и несколько обращена в прошедшее, когда временная дистанция эстетизирует предметы, накрывает флером ностальгии даже такие малоаппетитные воспоминания, как повышенная жесткость курицы, сваренной на кухне коммунальной квартиры какой-нибудь бабушкой по имени Циля Израилевна:


(курицу надо готовить считанные минуты,
иначе, как мужичина, она сухая потом).

         ( «Одна красноухая черепаха…»)

И тут же рядом с курицами, сараями, стульями — по меткому выражению того же Айзенберга «книги витают рядом», — появляется Плотин, Кэндзабуро Оэ, Мандельштам, Священное Писание.

Мандельштам вообще являл свое присутствие на протяжении всего вечера не только потому, что 15 января был день рождения поэта, но и потому что Кубрик очень долгое время внимательно вчитывается и переживает наследие Осипа Эмильевича, и это не могло не сказаться на поэтике, на общем состоянии и настроении прочитанных вещей.

Структура всего выступления оказалась устроенной от настоящего к прошедшему, от языка города к языку деревни, от новых неопубликованных стихов к избранным местам из книги «Древесного цвета», которая композиционно организована по точно такому же принципу — принципу постепенного раскрытия угла зрения.

Кубрик очень тщательно и скрупулезно настраивает свет в своих деревенских стихах, и вот уже разрозненные деревянные постройки, рыбацкие снасти, ветошки, сельхозинвентарь собираются в ясно выраженную, любовно закомпонованную структуру, поддерживаемую прозаическими вкраплениями между стихами.

Ранее уже отмечалось, что манера чтения Кубрика более походит на интимный разговор с отдельной личностью, а не на публичное выступление. Как бы ни банально это прозвучало, на равноценный диалог со слушателем, а не на сценический монолог. Сила, вовлекающая внутрь стихотворений, настолько велика, что отсекает любых спутников в самом начальном этапе пути. Оставаясь же один на один с памятным «качественным старьем», невольно наблюдаешь процесс «вклеивания» вещей из стихов в собственные воспоминания — ламповый приемник действительно начинает мигать зеленым, хотя в приемнике твоего деда эта лампочка никогда не загоралась, у рыбака появляется привычка что-то  проборматывать себе под нос, а выловленная тобой рыба превращается из карася в плотву.

Если такое произошло, то, значит, новый язык, данный автором привычным вещам и явлениям, является приличным в полном смысле этого слова.

Светлана Гусева

Жан-Жак 

16.02.2018, 2539 просмотров.




Контакты
Поиск
Подписка на новости

Регистрация СМИ Эл № ФC77-75368 от 25 марта 2019
Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций

© Культурная Инициатива
© оформление — Николай Звягинцев
© логотип — Ирина Максимова

Host CMS | сайт - Jaybe.ru