Насколько они были бы счастливы — конечно, большой вопрос, но все бы нашли чем заняться. Из
* * *
Ну и что,
давай посчитаемся
и наконец
решим:
кто из нас Кенни?
Чья смерть
необратима,
а чья
войдёт в привычку.
Засыпаешь
мёртвый,
просыпаешься —
опа! — мама на кухне
радио играет «Пионерскую зорьку»…
Не надо быть мифологом восьмидесятого уровня, чтобы догадываться: сексуально озабоченный пацанчик, бубнящий не пойми что сквозь свою неснимаемую оранжевую парку, подозрительно напоминающий в этой парке солнце и так же, как и солнце, трагически погибающий в каждой серии и обязательно воскресающий в следующей, скорее всего, попал в занюханный городок Южный Парк, что в глубокой заднице штата Колорадо, из мест довольно серьёзных. Может, считаться и смысла нет? В мире Евгении Вежлян все мы, наверное, немножечко Кенни — несчастные неблагополучные отблески
«Маленьких людей» в современной русскоязычной поэзии достаточно, их пёстрая компания достойна отдельного обзора: тут и буйный маргинал из филиппик Евгения Лесина, и степенный любитель футбола и общественного транспорта из медитативных монологов Дмитрия Данилова, и бахтинский карнавальный приключенец — рассказчик Александра Гальпера, и трогательный герой Олега Бабинова, способный перевоплощаться и в полярника, и в запонку, и в белку Рататоск. «Маленький человек» Вежлян в этом коллективе, пожалуй, занимает почетное место Капитана Очевидность в хорошем смысле слова — необходимого в любом сообществе «чувака, который всё называет своими именами». Герой Вежлян говорит о себе и своём месте в мире с почти публицистической прямотой. Мы, убогие очкарики, / бегающие по городу с рюкзачками, / в которых: мятые бутерброды (на кафе у нас денег давно уже нет), / недочитанные книги (на дочитывание книг времени давно уже нет — надо зарабатывать на еду), / недописанные тексты (на написание текстов времени давно уже нет — нужно зарабатывать на еду и хотя бы иногда на книги) — и никаких эвфемизмов. Если
Картину зловещего мира надо составлять кропотливо, как пазл, где каждый кусочек сам по себе, может, и не кошмарен — маленькая причудливая штучка с изображением части
Или так: / зажимая в руке пятак, / проходя через турникет, / человек ты ещё или — нет?
И эта бабка в жабрах кожи
Я в ловушке московских колец кружу, / как
Да и в общем зачем. / Если нет никакого согласия. / Если эта история выдумка. / Если я — это просто сумма. / Если мы проживаем как здешние. / Если числимся. Или чехлы. / Изнутри потому что пустые. / А снаружи — наросты простые. / Горбыли. Пузыри.
Вот и досоставлялись.
И поистине невероятно, как в ситуации, когда, казалось бы, имеет смысл только завернуться в никому не нужную корректуру из рюкзачка одного из убогих очкариков и червяшкой Розанова ползти в сторону кладбища, лирический герой Вежлян ухитряется сделать столько всего. Он, не теряя надежды, исследует окружающее недружественное пространство и обнаруживает преинтересные закономерности и даже колесо обозрения. Пытается наладить диалог со временем — пусть лишь на уровне своей отдельно взятой памяти и наступления осени в спальном районе, но всё же. Празднует Пасху. А за главного героя цикла «Бедный поэт» вообще не нужно беспокоиться. Это потрясающее высокострадательное существо, двоюродный братец зайца ПЦ, очень может быть, переживёт нас всех. Изобретение персонажа, способного полноценно существовать за пределами своего текста — само по себе авторский подвиг, а за изобретение поэта, в начале XXI века способного существовать вне поэтической книги, впору давать медаль с профилем Борхеса. Разумеется, «Бедного поэта» можно читать просто как сатиру на сегодняшнее литературное сообщество и получать от такого прочтения массу немудрёного удовольствия. Но на самом деле Бедным поэтом — отважной человеческой свечкой, горящей уж каким получается пламенем на границе внешнего и внутреннего ужасов — хоть иногда да является даже тот, кто не в состоянии подобрать рифму к словам «печка» и «галка».
Строго говоря, «Ангел на Павелецкой» — книга не о поэтах и не об «очкариках». А совсем строго говоря, она вообще не о людях, а о речи, которую Евгения Вежлян с потрясающим мастерством превращает в уникальный дышащий, двигающийся и растущий персонаж. В фантастическую сущность, вылезающую из ничего не понимающего рассказчика, как добрый Чужой. В немного сумасшедшего супергероя, побеждающего силы хаоса
Мария Мельникова
2019,
Классики XXi века,
поэзия,
День поэзии,
Презентация,
Воймега,
Время,
КнигИ
08.11.2019, 2487 просмотров.
