Виртуальную антологию составляют публикации авторов, отмеченных поэтической премией «Московский счёт» в разные годы.
(Из цикла «Времена года». Осень)
Интеллигентной молодёжи
Братан умрёт от пули,
Панк сдохнет на игле,
Дурак запьёт в июле,
А умный в ноябре.
Роняют листья клёны.
Как пьётся, Боже мой,
Под красные знамёна,
Под выкрики: «Долой»!
На кухне или в спальной,
В тепле бетонных нор,
Под звук дождя стеклянный,
Под умный разговор.
Приятель окосевший
Спросил, взглянув в окно:
«Что, Александр Херцевич,
На улице темно?»
В ответ другой приятель,
Тоже библиофил,
Вздохнул, взглянув на слякоть:
«Ноябрь. Достать чернил…»
Стакан об зубы щёлкнул,
Наполнив рот спиртным,
И в полусвете стёкол
Приснилась осень им.
Задремлет гость на стуле,
Хозяин на ковре,
Дурак запьёт в июле,
А умный в ноябре.
Он — парень осторожный,
Ему немало лет,
Об нём «Патруль дорожный»
Не сделает сюжет.
Он не запьёт в июле,
Газ выключит везде,
В постели не закурит,
Как Феникс во гнезде.
Он женщину с вокзала
Не приведёт в свой дом,
Чтоб та его кромсала
Хозяйственным ножом.
И если станет нужно,
Он в магазин пойдёт,
Пока повсюду лужи,
Но
Он знает то, как просто
Заснуть, присев в мороз,
Что травматизм раз во сто
Опасней, чем цирроз.
Увидев вдруг валькирий
Вдоль комнаты полёт,
О том, что с ним делирий,
Он без врача поймёт.
Он не доставит хлопот.
Он не создаст проблем.
Его богатый опыт
Полезен будет всем.
В развитии процесса
Прошли недели две,
Потом из МЧСа
Бойцы сломали дверь.
По запаху говна
Нашли довольно быстро
Тело хозяина.
Его словно раздули,
Он вспух и посинел,
Но пах бы он в июле
Значительно сильней.
Колыбельная
Н. М.
Где под вечер страшно
Выйти без дружков,
Где пятиэтажки
Не сломал Лужков,
Среди слёз и мата,
Сразу за пивной,
У военкомата
Ты стоишь со мной.
Глаза цвета стали,
Юбка до колен.
Нет, не зря прозвали
Тебя Лили Марлен.
У военкомата
Крашеных ворот
Знают все ребята,
Как берёшь ты в рот,
Как, глотая сперму,
Крутишь головой.
Я твой не сто первый
И не сто второй.
Всем у нас в квартале
Ты сосала член.
Нет, не зря прозвали
Тебя Лили Марлен.
Но пришла сюда ты
На рассвете дня
Провожать в солдаты
Строятся рядами,
Слушают приказ
Парни с рюкзаками
В брюках «Adidas».
Выдадут и каску,
И противогаз,
На фронтир кавказский
Отправляют нас.
Эх, мотопехота —
Пташки на броне,
Ждите груз двухсотый
В милой стороне.
Буду ль я убит,
Глотку ль, как сгущенку,
Вскроет ваххабит.
Слышав взрыв фугаса,
Заглянув в кювет,
Парни моё мясо
Соберут в пакет.
Вот настанет лето,
Птицы прилетят,
Я вернусь одетый
В цинковый наряд.
Ты мне на вокзале
Не устроишь сцен.
Нет, не зря прозвали
Тебя Лили Марлен.
Смятыми цветами
Жмёшься у перил,
Их твой новый парень
Тебе подарил.
Эх, тычинки, пестик,
Прижимай к груди,
И он грузом двести
Станет, подожди.
Будет тот же финиш —
Цинковый сугроб.
Ты букетик кинешь
На тяжёлый гроб.
И прощу тогда я
Тысячу измен.
Нет, не зря прозвали
Тебя Лили Марлен!
(автобиографическая поэма)
Заметает метелью
Пустыри и столбы,
Наступает похмелье
От вчерашней гульбы,
Заметает равнины,
Заметает гробы,
Заметает руины
Моей горькой судьбы.
Жил парнишка фабричный
С затаённой тоской,
Хоть и в школе отличник,
Всё равно в доску свой.
Рос не в доме с охраной
На престижной Тверской,
На рабочей окраине
Под гудок заводской.
Под свисток паровоза,
Меж обшарпанных стен
Обонял я не розы,
А пары ГСМ.
И в кустах у калитки
Тешил сердце моё
Не изысканный Шнитке,
А ансамбль соловьёв.
В светлой роще весенней
Пил берёзовый сок,
Как Серёжа Есенин
Или Коля Рубцов.
Часто думал о
Прятал в сердце печаль
И с соседской девчонкой
Всё рассветы встречал.
В детстве был пионером,
Выпивал иногда.
Мог бы стать инженером,
Да случилась беда.
А попались парнишке,
Став дорогою в ад,
Неприметные книжки
Тамиздат, самиздат.
В них на серой бумаге
Мне прочесть довелось
Про тюрьму и про лагерь,
Про еврейский вопрос,
Про поэтов на нарах,
Про убийство царя,
И об крымских татарах,
Что страдают зазря.
Нет, не спрятать цензуре
Вольной мысли огня,
Всего перевернули
Эти книжки меня.
Стал я горд и бесстрашен,
И пошёл я на бой
За их, вашу и нашу
За свободу горой.
Материл без оглядки
Я ЦК, КГБ.
Хоронилась в избе.
Приколол на жилетку
Я трёхцветный флажок,
Слёзы лила соседка
В оренбургский платок.
Делал в тёмном подвале
Ксерокопии я,
А вокруг засновали
Сразу псевдодрузья.
Зазывали в квартиры
Посидеть, поболтать,
Так меня окрутила
Диссидентская рать.
В тех квартирах был, братцы,
Удивительный вид:
То висит инсталляция,
То перформанс стоит.
И, блестящий очками,
Там наук кандидат
О разрушенном храме
Делал длинный доклад,
О невидимой Церкви,
О бессмертьи души.
А чернявые девки
Ох, как там хороши!
Пили тоже не мало,
И из собственных рук
Мне вино подливала
Кандидатша наук.
Подливали мне виски,
Ну, такая херня!
И в засос сионистки
Целовали меня.
Я простых был профессий,
Знал пилу да топор.
А здесь
Мои мозги свихнулись,
Разберёшься в них хрен —
Клайв Стейплз (чтоб его!) Льюис,
Пьер Тейар де Шарден,
И ещё эти, как их,
Позабыл, как на грех,
Гершензон, б., Булгаков,
В общем, авторы «Вех».
Я сидел там уродом,
Не поняв ни шиша,
Человек из народа,
Как лесковский Левша.
Их слова вспоминая,
Перепутать боюсь,
Ах,
Прикровенная Русь.
Не положишь им палец
В несмолкающий рот.
Ах, великий страдалец,
Иудейский народ.
И с иконы Распятый
Видел полон тоски,
Как народ до заката
Всё чесал языки…
Так на этих, на кухнях
Я б глядишь и прожил,
Только взял да и рухнул
Тот кровавый режим.
Все, с кем был я повязан
В этой трудной борьбе,
Вдруг уехали разом
В США, в ФРГ.
Получили гринкарты
Умных слов мастера,
Платит Сорос им гранты,
Ну, а мне ни хера.
Средь свободной Россеи
Я стою на снегу,
Никого не имею,
Ничего не могу.
Весь седой, малахольный,
Гложет алкоголизм,
И мучительно больно
За неспетую жизнь…
Но одно только греет —
Есть в Москве уголок,
Где, тягая гантели,
Подрастает сынок.
Его вид даже страшен,
Череп гладко побрит.
Он ещё за папашу
виртуальная антология,
Московский счет,
Всеволод Емелин
02.09.2023, 271 просмотр.
