Сергей Строкань
Умер Юрий Арабов, мужественно боровшийся со смертельной болезнью, боровшийся долго и не сдававшийся до последней минуты.
Мальчики и девочки, работающие на конвейере в отделах информации российских СМИ, переписали
То есть, выдали то, что выдаёт об Арабове бесстрастная сеть. И всё.
Между тем, Юрий Арабов был ещё и одним из самых сильных голосов поэтического андерграунда
При том, что он выпустил несколько поэтических книг, впервые опубликовав свои стихи в поэтической рубрике журнала «Юность» «Испытательный стенд» и, кажется, поразил своими стихами Андрея Вознесенского, который, по разряду штатного советского
Почему так произошло? Я не знаю. Он был достоин этого поэтического признания гораздо больше сонма пишущих версификаторов и куплетистов. Возможно, ответ может быть простым и банальным — не повезло. Ну не сошлись звёзды. Судьба решила иначе.
Помню, как увидел его впервые на читке стихов в литстудии Кирилла Ковальджи в журнале «Юность», где тогда собиралась ещё не известные никому метареалисты. Была зима, он был одет в свитер грубой вязки, прочёл стихи, сказал, что у него ещё есть два сценария, а также говорил
В зале Арабову внимали Алексей Парщиков и Евгений Бунимович, Александр Ерёменко по привычке стоял в дверях. Был ли Жданов — не помню.
Кирилл Ковальджи слушал внимательно и потом вспоминал слова Ницще про туманность, из которой появляется танцующая звезда.
Незадолго до смерти Арабова мне
Открываю книгу наугад, страница 151, и вот его стихи (между прочим, про целое поколение):
Мы родились лет через десять, когда отцвела война,
Когда, чтоб копать картошку, звались подрывники,
И чтобы найти золотой, мы сжевали столько говна,
Что к нему привыкли и без него не могли.
Мы носили фуражки, в которых желтела медь,
Лупой жгли муравьёв, подставляя её под луч,
И дымился сугроб, потому что под ним медведь,
И Гагарин — дублёр херувима — смотрел из туч.
Мы небрежно меняли Старый на Новый Свет,
Покупая новую лампу, зная, что для тупиц
В кабинете у завуча есть небольшой скелет —
Отворачивай череп, и ты уже датский принц.
Это стихи из книги «Воздух». И этот текст не некролог. Юрий Арабов — мой воздух
Живой воздух.
Ну и до встречи, Юра!
Здесь и там.
Алексей Королёв
Свой новый фильм (один из) он хотел снять о Данте. На роль главного героя пригласил Нила Хэннона из «The Divine Comedy» (тот отказался, сказав, что не любит кино), потом — Джона Туртурро (не срослось
Великий человек.
Я больше молчу. Мы говорим о современном инди- и
Панк. «Если у меня не идёт сценарий, я не отчаиваюсь — я сажусь писать прозу, если не идёт проза — я пишу стихи в стол…» Уезжает на дачу, включает русский панк и работает.
Живой, настоящий.
Мы знакомы давно — года с 1985–1986, когда я попросил Эвелину Богатых пригласить его к нам в общагу почитать стихи. Бегал в главный корпус МЭИ и расклеивал самодельные афиши… Пришло шесть человек. Арабов приехал. Сидели молча пятнадцать минут — потом он сослался на занятость и покинул ленинскую комнату. Как же я сожалел…
«…Ты знаешь, как Тарковский продвигался к Богу?.. Помнишь, в „Рублёве“ он сжёг корову — так ему после этого Рихтер перестал подавать руку… Но! Уже в „Зеркале“ героиня Тереховой не может отрубить голову курице…»
«Юрий Николаевич! Что Вы можете мне порекомендовать посмотреть?» — спрашиваю на одном из вечеров в «Стелла Арт Фонде», где возродилось ЛИТО Ковальджи. Сходу: «Ты не смотрел „Слово“ Дрейера?» — «Нет». — «Посмотри, уверен, что тебе понравится».
Рыдаю над «Словом». Карла Теодора. Восхищаюсь его «Словом».
Под конец
«Мы с Сокуровым готовились к первому фильму — „Одинокий голос человека“. Смотрел?.. (киваю)… Так вот. Я попросил вдову Платонова посмотреть его рукописи. Та согласилась. Подвела к сундуку. Я стал смотреть и знаешь, что я увидел?.. (мотаю головой)… Он не писал тем языком, которым мы привыкли восхищаться, нет. Он писал обычным языком, а потом вымарывал отдельные слова и создавал свой язык…»
Одинокий голос человека.
Он замкнут? Закрыт? Все говорят. Я этого побаиваюсь. Но он со мной очень приветлив, очень внимателен. «Ты не на машине?.. Давай подброшу! Куда тебе?..» Очень страстный — если что или кого защищает, то умно, чётко и без пощады. На закрытом показе «Орды» на фразу подсевшего Дворковича, что все великие вещи в этой стране делались под цензурой, он нашёл, что ответить.
Всегда другой.
«Я ведь ещё до „Машины времени“ собрал группу — хотел стать музыкантом…»
Потом — сценарии, эссе, которые я взахлёб читал в офицерском общежитии под Хабаровском. Начиная с «Клетки», где он попробовал режиссуру, и заканчивая безумно трудной по производству и подломившей его здоровье картиной — «Гирокастра» ( «Русские жёны»).
Учитель.
Безусловно, это мой учитель. Он никогда меня не учил, но в
Уверенный в себе.
«Если бы не было пиратов, то наши с Сокуровым фильмы никто бы и не увидел…» Смеётся. Когда в одной компании общий приятель ответил, что не смотрел его фильм, он разошёлся: «Да чтоб, когда ты умрёшь, на том свете ты безостановочно смотрел бы фильмы Бела Тарра!..»
Любой его фильм (сценарий) заставляет думать сразу. А если я начинаю
Видеть души.
Он чувствует людей. Живёт своею жизнью. Торопится сделать больше. Торопится сделать другое — попробовать и получить такой же высочайший результат. И это всегда получается.
Дар.
Она удалась, эта попытка. На тысячи жизней вперед.
…Хотя, конечно, старт «Божественной комедии» мы видим в «Юрьеве дне»: в самом начале. И мы прожили уже первые эпизоды ненаписанного им — самого главного, что нам предстоит тоже.
04.01.2024, 2036 просмотров.
