И у меня был край родной… Тоска по родине Феликса Чечика
Выступление израильского поэта прошло 23 октября в клубе «Билингва» в постбиеннальской программе. Публикуем заметку о поэзии Чечика, во многом основанную на впечатлениях от книги «Алтын» (М, Русский Гулливер, 2009).
В стихах Феликса Чечика много детских воспоминаний: карусель, день рождения, кино, снежная баба. И стихи его – иногда нарочито детские: Я не трус./ Мне скоро семь./ Через год./ Я сажусь на карусель –/ и вперед ( «Я боюсь, что я назад…»). Даже муза у него очень забавная и невзрослая – «пони в аттракционе цирковом» ( «Мой Пегас»). Но «детские» стихи Чечика – вовсе не для детей. Вернее так, написаны они взрослым человеком, у которого «жизнь сквозь пальцы утекла» ( «А ты не слышишь и не видишь…»), и который спешит предупредить об этом себя-ребенка. И сказать себе тогдашнему – помни о смерти. Оказывается, что во взрослой жизни все заканчивается совсем не так, как в детских считалках: На золотом крыльце сидели:/ царь, царе… etc;/ пиво пили, раков ели/ и плевали на царя ( «Баллада»), Из пункта «А» он выехал к тебе,/ и поздней ночью вышел в пункте «Б»./ А ты ждала, сгорая от любви,/ в своем забытом богом пункте «и» ( «А и Б»).
Детство – это время, когда герой Чечика еще мог спать и улыбаться во сне. Сейчас у него бессонница, и даже на «чайной ложечке листа» он видит «валокординовые капли росы» ( «На чайной ложечке листа…»). В сон превратилась его собственная жизнь: И наяву увидел сон/ о том, что жизнь прошла ( «Переливающихся рос…»). Воспоминания – единственное утешение про запас: Заначить прошлое на черный/ уже приблизившийся день ( «Заначить прошлое на черный…»). Самое время подвести итоги. Итоги – не очень утешительные: ах разбитая на счастье/ жизнь не стоит ни гроша ( «синий якорь на запястье…»). Может быть, повезло с любовью? Вничью завершилась любовь./ Ты ничья. Я ничей ( «Вничью завершилась любовь»). И вообще, герой только притворяется живым: До 47-и не дожил,/ но смерть от домочадцев скрыл ( «До 47-ми не дожил»). А его жизнь – это вовсе не его жизнь:
Разделяю и властвую,
Но не властен я над
этой птицей горластою,
предрекающей ад.
Этой птицей, что каркает
И накаркала мне
Жизнь чужую с помарками
В тридевятой стране.
( «Разделяю и властвую»)
«Тридевятая страна» – это Израиль, где Чечик живет с 1997 г. Тоскует ли его герой по родине? Напрямую он в этом не признается, прячась за «вечное изгнанье отечеству назло» ( «И спросу никакого…»). Но все время проговаривается: Сделай, Господи, так, чтобы мама/ нас по новой в Москве родила ( «Спальный район»). Хотя он тоскует скорее всего не по родине, а по своей непрожитой здесь жизни.
Светлана Киршбаум
24.12.2011, 6000 просмотров.
