Презентация книги Дины Гатиной "Безбашенный костлявый слон" (М, НЛО, 2012)
Башенный бескостный кран
Дано:
«Это место напоминает бомбоубежище» — сказал уже в конце вечера Дмитрий Кузьмин.
Это была презентация новой книги Дины Гатиной«Безбашенный костлявый слон», вышедшей в издательстве НЛО в начале 2012 года.
Вечер завершился фуршетом
Опровержение по пунктам:
Находящийся в состоянии перманентного вялотекущего ремонта зал«Улицы ОГИ» действительно можно было бы назвать бомбоубежищем, пренебрегая его вознесённостью на второй этаж и светлой краской стен: трубы, вентиляция, провода – всё на виду. Отличие – в одной незначительной детали: в присутствии внутри всего этого самой ДГ, представляющей собою небольшую, но достаточно мощную арт-бомбу(для тех, кто не в курсе: Гатина – не только поэт, но и музыкант, художник-график, мастер кукол и инсталляций, а также – признанный мастер литературного перформанса). Соответственно, значительная часть публики представляла мир пластических искусств(включая пришедшего уже после чтений заслуженного арт-критика и искусствоведа Александра Евангели). И помещение, с учётом всего этого, было не столько бомбоубежищем, сколько вывернутым наизнанку миниатюрным московским вариантом парижского центра им. Помпиду).
Формально книжка Гатиной вышла в 2012 году, на самом деле – в конце 2011(это довольно распространенная у издателей уловка, связанная с подведением годового баланса). А так – конечно, презентация, но слушатели, привыкшие к традиционному размеренному чтению, могли бы и не признать в ней таковую. Ворвавшаяся в молодую русскую поэзию в начале 2000-х Гатина, уроженка Энгельса, что напротив Саратова, принесла в эту поэзию особенную интонацию, которую не спутаешь ни с чем: нанизывание смысловых и звуковых ассоциативных цепочек, перемежаемых короткими ключевыми словами-выстрелами. Эти заговоры от привычной и пустоватой просодии традиционалистского стиха(прошу не путать с метрическим стихосложением как таковым: метр далеко не исчерпан, традиционализмом он становится, только когда повторяет многажды перепетые«зады») перемежаются столь же инновативными прозаическими миниатюрами(именно за короткую прозу Гатина получила премию«Дебют» в 2002 году). А теперь представьте, как всё вышеперечисленное выпевается-интонируется с подчёркиванием перетекания слов друг в друга, аллитераций и протяжённых гласных. Эту манеру чтения я когда-то впервые услышал именно у Дины. Затем – другую её ипостась – у минского поэта Дмитрия Строцева, поющего свои стихи, как бы дирижируя невидимым ангельским хором. Дима и Дина – два сокуратора Фестиваля голосовой поэзии, проходившего в своё время в рамках Московского поэтического биеннале. Но слушающий их внутри одного вечера будет поражён отличием: Строцев – весь в зоне света, весь в эмпиреях. А Гатина далеко не так однозначна. В её поэтической манере есть место иронии, сарказму, неожиданному вскрику разозлившегося ребёнка. Она как бы играет в куклы, но при определённом угле зрения слушатель понимает, что это – куколки Вуду со втыкаемыми в них иглами – теми самыми, упомянутыми выше, словами-выстрелами. В чём-то такой поэтической манере соответствует придуманный Данилой Давыдовым полушутливый термин«некроинфантилизм», но всё же – не в полной мере. Я намеренно не хочу давать здесь цитаты из книги Гатиной – заинтересовавшийся да приобретёт её и прочтёт сам, а ещё лучше – послушает в исполнении автора. Но книга получилась на диво хороша! Кроме собственно чтения Гатиной стихов и прозы, со своими взглядами на творчество бенефициантки и воспоминаниями о её появлении в Москве и последующем переезде в Петербург выступали Сергей Соколовский, директор Зверевского центра Алексей Сосна, упомянутый выше Данила Давыдов и Дмитрий Кузьмин.
Привычного фуршета, как такового, не было. Какой может быть фуршет«там, где идёт строительство или подвешен груз». Однако посланные в продуктовую лавку гонцы вернулись не с пустыми руками, а«Улица ОГИ», принуждаемая к миру Юрием Цветковым, расщедрилась на несколько порций традиционной картошки с селёдкой.
Будучи навеселе, Дина Гатина ещё чудеснее, чем в трезвом состоянии. В отличие от написанного выше, это – не опровержение некоего сомнительного положения, а просто констатация факта.
