Неведомого вглубь
12 февраля в клубе «Дача на Покровке» поэт и филолог Наталия Азарова представила свой перевод «Морской оды» Фернандо Пессоа. Написанная от лица одного из главных гетеронимов Пессоа, морского инженера по профессии, поэта-футуриста по призванию Алвару-де Кампуша и напечатанная в 1915 году в авангардном лиссабонском журнале «Орфей», эта важнейшая поэма – скажем, для Алена Бадью один из главных поэтических текстов ХХ века – в опубликованные за советское время два сборника переводов Пессоа на русский язык (1978 и 1989 гг.) по цензурным соображением не включалась. В современном Интернете ее можно прочесть в переложениях Ирины Фещенко и Наталии Азаровой; последней принадлежит также обстоятельная аналитическая статья об «Оде» (http://natalia-azarova.com/cgi-bin/index.pl?p=ode_maritima).
Эта «Ода» – многослойный палимпсест, текст текстов, написанный на языке языков, поскольку ведь и поэт для Пессоа – не единичный носитель паспортного имени, а ежедневная драма во многих лицах, откуда и его многочисленные гетеронимы. По поэтике наиболее близкая, вероятно, к Уитмену, фигуре для Пессоа очень значимой (Алвару-де Кампушу принадлежит одическое «Приветствие Уолту Уимену»), «Морская ода», помимо вкраплений английского, французского, испанского и цитированной по-английски пиратской песенки из стивенсоновского «Острова сокровищ» включает еще и фрагменты заумной речи. Она амальгамирует и подытоживает вековые мотивы морского плавания у Гомера, Камоэнса и Гонгоры, Бодлера, Рембо и Малларме (а мы уже можем теперь дополнить этот перечень Валери, Сен-Жон-Персом). Как будто бы основной герой ее, как всякой поэмы о плавании, – пространство, но оно тут сведено к ширящемуся зазору между причалом, где стоит пустынным утром одинокий поэт, и бортом чьего-то отходящего корабля: это не столько плавание, сколько отплытие… Кажется, герой здесь, скорее, время, раздвигающееся от нынешнего дня к ностальгически поминаемой гигантской империи лузов, а от нее и вовсе к архаическому началу начал, от «Абсолютного Причала» через «Абсолютное Море» – «в достижение Невозможного», «Чистую Даль, свободную от груза Действительности». Так что сегодняшний Алвару-де Кампуш, «приверженец современной цивилизации, обожающий механизмы», пройдя сквозь ницшеанского Сверхчеловека, снова становится первозданным Адамом, который, даря имена окружающему, мифологически вмещает в себя всех и вся. Поэма Пессоа-Кампуша живет трудно выносимым, едва ли не до болезненного разрыва, напряжением между ребенком и взрослым, нелюдимым мною и огромным миром, сегодня и всегда, провинцией и космосом. Такова ее география и хронология, такова ее поэтика, метафорика и полиритмика, даже ее фонетика. Такова мощь ее воздействия – не зря Пессоа писал, что отдал этому своему гетерониму всю эмоциональность, которую сам в себе десятилетиями подавлял…
«Морская ода», как и еще одна современная ей у Кампуша, «Триумфальная ода», – на то они и «оды» – требует произнесения, взывает к устности. Она как будто бы перешагивает границы гуттенберговой цивилизации навстречу слову, звучащему прямо здесь и сейчас, но, вместе с тем, доносимому словно из какого-то нового для поэзии, еще неведомого ей, притягательного и сокрушительного всемирного будущего (идет, напомню, 1915-й год). Выразительное, артистичное чтение Наталии Азаровой, длившееся свыше часа, позволило заинтересованной аудитории наяву почувствовать магнетизм «Морской оды», оказавшись сто лет спустя в силовом поле выдающейся поэмы великого португальца.
Борис Дубин
Новое рождение
Наталия Азарова – один из самых смелых людей в современном отечественном поэтическом пространстве, от нее всегда можно и нужно ожидать неожиданных и сильных творческих жестов. Это касается и той, казалось бы, отнюдь не центральной, области ее поэтической работы, связанной с переводом. Сама Азарова признается, что переводчиком себя не считает: но те опыты, которые в этом направлении она производит, не могут не впечатлять. Любителям поэзии памятны ее переводы классика китайской поэзии Ду Фу, представленные на суд посетителей покойной, увы, «Билингвы», а позже вышедшие отдельным томом в издательстве «ОГИ», – переводы, принципиально построенные на отказе от «спрямления» текста, написанного на принципиально ином, нежели русский, языке, на попытке передачи русскими языковыми средствами просодии и синтаксиса Ду Фу.
Новый опыт Азаровой культурно вроде бы нам ближе, однако не менее уникален. Наталия Азарова – профессиональный филолог-романист, но португальская поэзия никогда не являлась, насколько я понимаю, областью ее специальных интересов. Тем не менее, перед посетителями клуба «Дача на Покровке» прозвучал выполненный Азаровой перевод поэмы «Морская ода», одного из центральных сочинений Фернандо Пессоа (1888-1935), португальского поэта, чья слава (наряду с Камоэнсом) выходит далеко за пределы внутринационального архива. Впрочем, необходимо сделать поправку: автором поэмы является Алваро-де Кампуш, гетероним – своего рода маска, альтернативная поэтическая личность или «сверхпсевдоним» (со своей биографией, поэтикой, стилем). Пессоа, пожалуй, более всего знаменит именно своими гетеронимами, – что несправедливо, поскольку подобное «расщепление» лирического субъекта есть лишь максимально явленное, но далеко не единственное в этом направлении расположенное свойство данного поэта.
Отдельного исследования требует всегда соотношение подобной субъектной структуры в каждом отдельном случае, и это иной разговор. В данный момент нам важно то, что именно этот текст был избран как раз Наталией Азаровой – как, очевидно, интересный ей отнюдь не только и даже не столько филологически, сколько поэтически. Думается, тут причина в том, что «Морская ода» предстает вещью, неожиданно близкой поэтике самой Азаровой.
Это может показаться парадоксальным: Азарова работает чаще всего с лаконичными (что отнюдь не всегда значит – фрагментарными) типами поэтического высказывания, и это касается в числе прочего ее циклов или поэм, предстающих калейдоскопом, поэтическим театром бесконечных смысловых трансформаций (не нарушающих, впрочем, архитектоники авторского сверхзамысла). «Морская ода», меж тем, кажется монументальным сочинением, эпическим монолитом. Впрочем, даже поверхностное, а тем более внимательное чтение поэмы Пессоа вводит в мир, вполне близкий Азаровой-поэту, мир растождествленного «я», лирического субъекта, который пытается быть всем миром, который примеривает на себя все возможные роли, который шизоиден и в то же время интегрален. «Женская идея», особый модус миропонимания, пришедший, по мысли Азаровой, на смену постмодернистскому проекту, находит воплощение в азаровской интерпретации Пессоа (интерпретации, замечу, при всём том абсолютно эквиритмичной и текстологически совершенно убедительной). Пафос трансгрессивности, незамкнутости субъекта вообще характерен для Пессоа, но Азарова выбрала для перевода тот текст, в котором данная черта поэтики португальского гения особенно ярко явлена.
Португалия, понятное дело, вообще страна перехода, земля, открытая Атлантике и географически, и, так сказать, семиотически, своего рода «порог Европы», даже, точнее, «причал Европы». Мифология странствия, покорения пространства, заданная еще «Лузиадами» Камоэнса, здесь предстает культурно отрефлектированной и, одновременно, прочувствованной сквозь детские фантазмы и страхи, сквозь самые различные формы то игрового, а то и более чем серьезного отождествления с персонажами морского легендариума – пиратами, первооткрывателями, переселенцами, рабами и пленными, торговцами…
Поэма Пессоа полифонична, и это проявлено не только в субъектной организации, но и в специфическом португало-английском билингвизме Пессоа, блестяще интерпретированном Азаровой в ее переводе; да и в самом стихе, то регулярном, то свободном, то почти переходящем в глоссолалию, – не могу не отметить блестящее чтение того немаленького и сложного текста Азаровой, которое следует счесть самостоятельным художественным актом, примером «звуковой поэзии». Полный зал, где происходило чтение далеко не самого простого текста, которое длилось час десять минут, сидел, погруженный в азаровское исполнение Пессоа, и даже официанты и бармены, кажется, внимательно слушали. Перед посетителями «Дачи на Покровке» прошел фантастический моноспектакль, пусть так и не обозначенный; синтетизм происходящего был задан визуальными работами Алексея Лазарева и музыкой Петра Колпакова, сына Азаровой. Впрочем, чтение дополнила и небольшая дискуссия, в которой участвовали Владимир Аристов, Борис Дубин, Владимир Новиков, Татьяна Щербина, ведущий вечера Алёша Прокопьев. Хотелось бы увидеть перевод Азаровой в виде отдельной книги – перед нами и в самом деле не рядовое событие, по сути – новое рождение пока, увы, не слишком у нас известного Пессоа по-русски.
Данила Давыдов
Пессоа,
Азарова,
Дача на Покровке,
Метаморфозы
12.05.2014, 7741 просмотр.
