«Москва и немосквичи» – цикл литературных вечеров «Культурной Инициативы» предполагает знакомство с Москвой с помощью разных оптик: поэтов, писателей, критиков и других творческих людей, как родившихся в Москве, так и приехавших в столицу из других мест.
Гости не только читают стихи, но и рассказывают о своей Москве. Вечера проходят в клубе «Дача на Покровске», который расположен в имеющем богатые литературные традиции доме Телешова, в историческом центре Москвы, неподалеку от того места, где когда-то находился знаменитый Хитров рынок, описанный Гиляровским. Три первые встречи были организованы в помещении Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, практически по тому же адресу, что и клуб.
В качестве «москвичей и немосквичей» уже выступили такие столично-провинциальные пары:
Юрий Арабов (Москва) – Алексей Королев (Загорск)
Анна Аркатова (Рига) – Сергей Гандлевский (Москва)
Геннадий Каневский (Москва) – Бахыт Кенжеев (Чимкент)
Инна Кабыш (Москва) – Олег Хлебников (Ижевск)
Дмитрий Данилов (Москва) – Инга Кузнецова (пос. Черноморский, Краснодарский край)
Николай Звягинцев (пос. Вишняковские дачи, Московская область – Игорь Иртеньев (Москва)
Непременная составляющая цикла – эссе о Москве, которые герои вечера готовят заранее.
Лучший вид на этот город
Я всегда был и остаюсь убежден, что для оценки красоты города самое главное – не как он выглядит с Земли, а как он выглядит с неба. Не то, насколько красивы дома, улицы, площади и виды города. А то, насколько он красив на карте.
Как город выглядит с Земли, вся эта красота (уродство), окружающая пешехода, водителя, жителя – потребительские свойства города. Как он выглядит с неба (на карте) –некая идея города. А идея, мне кажется, важнее потребительских свойств.
Так вот, если говорить о «небесном виде» городов, то Москва тут абсолютно вне конкуренции. Самый красивый город в мире. Причем для того, чтобы понять это, совершенно необязательно рассматривать карты других городов мира и сравнивать их с картой Москвы. Это совершенно лишнее. Достаточно просто увидеть карту Москвы – и сразу все будет понятно.
Потому что ничего более прекрасного в этом жанре попросту не может быть. Невозможно по определению, по умолчанию.
Дело не только и даже не столько в радиально-кольцевой схеме. А в том, насколько она получилась правильной, целостной – при том, что город, как известно, большую часть своей истории развивался стихийно. Удивительно, что Москва не ограничилась подковообразной схемой, как обычно случается с большинством радиально-кольцевых (полукольцевых) городов – полукруг на одном берегу реки, радиальные улицы в разные стороны, а на другом берегу планировка уже другая. Нет, Москва образовала правильное кольцо Земляного города, словно бы игнорируя реку. И Замоскворечье стало органичной частью общей радиально-кольцевой схемы. В последующие века – более равномерное развитие во все стороны. Что и привело к нынешнему совершенному, сверхъестественно гармоничному и законченному рисунку.
Но не только это.
Еще: траектория реки. Тоже что-то невероятное. Петли, поймы, старицы, Водоотводный канал – на всем этом лежит отпечаток небесной гармонии. Даже канал имени Москвы (удивительное, кстати, название) не нарушил гармонию, а дополнил ее.
И еще, кстати, две реки. Получается такая структура водных путей: Москва – с северо-запада на юго-восток, и к ней стекаются две маленькие речки – Яуза с северо-востока и Сетунь с юго-запада.
Еще: три развилки. Так называемые «вылетные магистрали» в трех местах образуют разветвления: Волоколамское/Ленинградское, Можайское/Рублевское и Варшавское/Каширское шоссе. Ну просто посмотрите на эти развилки, на это сплетение-расплетение струн-ветвей. Как все красиво получилось – углы соединения-расхождения, динамика разлета. Можно просто открыть Яндекс-карты и, как выражаются некоторые, втыкать – в Сокол, в Нижние Котлы, в Кунцево. Трудно оторваться.
Еще: железные дороги. О, это пленительное пересечение и разбегание Курского и Павелецкого направлений. О, этот резкий, горделивый отрыв Горьковского направления от уже упомянутого Курского. О, эта стремительная стрела Николаевской дороги. О, это железнодорожное роение вокруг Трех Вокзалов. О, это все.
Можно еще многое сказать о том, как выглядят с неба отдельные московские районы (взять хотя бы небесное Тушино – глаз невозможно отвести), но это уже как-нибудь потом.
Еще отдельная тема – совершенство очертаний Московской области, и расположение Москвы ровно посередине.
Прекрасно, что Москва не совсем симметрична, не вполне кругла, а несколько вытянута с севера на юг. И еще – сдвинутость Малого железнодорожного кольца по отношению к центру. И вообще – некая несимметричность железнодорожной структуры. Это придает очертаниям Москвы какое-то окончательное, я бы сказал, даосское совершенство.
В самом начале говорилось о виде города с неба как о выражении идеи города. Идея Москвы – Центр Земли. Мне кажется, это прямо следует из ее небесных очертаний.
Рустам Рахматуллин писал, что не сомневается в божественном происхождении Москвы. Я тоже не сомневаюсь. Чтобы это понять, достаточно просто посмотреть на карту.
Дмитрий Данилов
Ошибки и промежутки
Чтобы объяснить характер моей любви к Москве, придется сказать кое-что о взаимоотношениях с пространством вообще. Я признаЮсь: у меня нетрадиционная ориентация на местности. Попросту говоря, я законченный пространственный идиот. Вечно меняющееся внутреннее поле, которое в буквальном смысле стоит у меня перед глазами, эта дикая взвесь, этот сюрреалистический «компот» личных символов и догадок совершенно не стыкуется с идеей внешнего пространства в «три дэ». Я в эту сетку координат, в общем, и не верю – ею практически не пользуюсь. Если все же отдать дань уважения Декарту, можно сказать так: я все время проваливаюсь или лечу, стоя все в той же точке начала координат, то ли не решаясь, то ли не успевая сделать шаг, потому что уже вовлечена в другое – скоростное – движение.
Да и кто сказал, что внутреннее и внешнее разделены? Для меня любое пространство волнообразно. Я его чувствую, даже и не пытаясь ориентироваться в нем логическим способом. Все сквадратченное, скелетообразное, четкое просто мной не считывается. На первый план выходит другое. В юности это было еще сильней. Например, часто было так: я шла по московской улице, думая о друге, с которым давно не виделась, испытывая почти тоску по нему (я жила в общаге, а мобильные телефоны еще не вошли в обиход), и вдруг почему-то сворачивала в случайный переулок и там сталкивалась с этим человеком – оказывается, в это же самое время он шел параллельной улицей и, возможно, тоже думал обо мне.
Так же я встречалась с будущими любимыми книгами в лавке «19 октября», еще не зная, что именно их-то мне больше всего и нужно: забредая сюда с только что полученной журфаковской стипендией и вслепую протягивая дрожащие от нетерпения руки, становящиеся отвесами кладоискателей.
Пространство – бесконечно становящееся. В нем возникают определенности и промежутки, дыры и нагромождения, воронки времени и зоны эмоциональных аномалий; они находят друг на друга, схлестываются и разбегаются, обдавая разноцветными ветрами, сбивая с толку, отклоняя от курса, но и даря что-то неожиданное. Поэтому каждый город для меня – даже академгородок физиков Протвино, в котором прошло мое детство (хотя родилась я не в нем) – вновь и вновь неизвестный город, куда я попала чужестранкой. Это ощущение закрепил фантастический Нью-Йорк. Возвращаясь из него, в самолете я думала о том, что плохо привыкаю даже к привычному, но и не хочу привыкать, а хочу видеть. Эта вечная непривычность пространства остра и прекрасна, и, конечно, опасна.
Такова моя прекрасная и опасная для меня Москва. В ней я совсем не люблю так называемые «места силы». На Красной площади я, скорее, обращу внимание на потерянный ботинок и задумаюсь о тщете, чем о чем-либо другом. Я лишена так называемого общественного темперамента и совершенно равнодушна ко всему полисному – в платоновском смысле. Я как бы за чертой города в городе, да. Моя Москва – это промежутки, люди, просветы между листьями, трещины в асфальте, надписи на трубах, странные сочетания и мистические происшествия. Мой способ жить здесь – потеряться и обнаружить что-то неочевидное.
Здесь со мной происходят приключения. Можно начитаться в Ленинке неоплатоников, проигнорировав обед, и потом, пережив в метро среди белого дня нападение медведеобразного маньяка, приставившего тебе к животу пистолет, втихую вынутый из внутреннего кармана дубленки, сбросить это и идти от метро Университет к главному зданию МГУ, чувствуя с физиологической достоверностью захватывающую легкость левитации – впрочем, невысокой, всего каких-то 7-8 сантиметров от утрамбованной дороги.
Из промежутков сквозит, из ошибок возникают удивительные вещи. Однажды, договорившись с подругой о походе на выставку натюрморта XVII века, я перепутала музеи (вместо Архитектурного приехала в Исторический, что симптоматично) и оказалась на выставке офортов Гойи, которого любила гораздо больше натюрмортов. Подруга мне звонила: «Ну ты где? Поднимайся, я внутри!» (под выставку был отведен 2 этаж). А я ей отвечала (ее было очень плохо слышно): «Да-да, спускайся, я уже внутри, но тебя не вижу». Мы посмотрели каждая – свое, а потом все же встретились и, разговаривая о впечатлениях, были потрясены разницей пережитого, диапазоном краев. Это был прекрасный день, в подкладке которого все стоял один вышедший на первый план и засигналивший мне офорт. На нем была изображена бледная красотка, кокетливо и беспечно стоящая на черепах старух, и гойевская псевдопословица под офортом читалась примерно так: «Иные настолько легки, что могут летать по воздуху без помощи пара». Этот офорт разговаривал именно со мной. Это было глубоко и страшно.
Я не могу счесть себя ни москвичкой, ни не москвичкой, ни полноправным жителем какого-либо иного города. Мое положение в принципе промежуточно. Я очень хорошо осознаю свои птичьи права здесь, но таковы они и везде. А разве на самом деле, в последней глубине, это не верно для каждого? Это страшновато – знать такое с самого начала. Кажется, что я потерялась и пропала с самого начала – но ведь я до сих пор выдерживаю это. Идеальные условия для того, чтобы что-нибудь найти.
Инга Кузнецова
«Москва и немосквичи» – цикл литературных вечеров «Культурной Инициативы» предполагает знакомство с Москвой с помощью разных оптик: поэтов, писателей, критиков и других творческих людей, как родившихся в Москве, так и приехавших в столицу из других мест.
Гости не только читают стихи, но и рассказывают о своей Москве. Вечера проходят в клубе «Дача на Покровске», который расположен в имеющем богатые литературные традиции доме Телешова, в историческом центре Москвы, неподалеку от того места, где когда-то находился знаменитый Хитров рынок, описанный Гиляровским. Три первые встречи были организованы в помещении Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, практически по тому же адресу, что и клуб.
В качестве «москвичей и немосквичей» уже выступили такие столично-провинциальные пары:
Юрий Арабов (Москва) – Алексей Королев (Загорск)
Анна Аркатова (Рига) – Сергей Гандлевский (Москва)
Геннадий Каневский (Москва) – Бахыт Кенжеев (Чимкент)
Инна Кабыш (Москва) – Олег Хлебников (Ижевск)
Дмитрий Данилов (Москва) – Инга Кузнецова (пос. Черноморский, Краснодарский край)
Николай Звягинцев (пос. Вишняковские дачи, Московская область – Игорь Иртеньев (Москва)
Непременная составляющая цикла – эссе о Москве, которые герои вечера готовят заранее.
«Москва и немосквичи» – цикл литературных вечеров «Культурной Инициативы» предполагает знакомство с Москвой с помощью разных оптик: поэтов, писателей, критиков и других творческих людей, как родившихся в Москве, так и приехавших в столицу из других мест.
Гости не только читают стихи, но и рассказывают о своей Москве. Вечера проходят в клубе «Дача на Покровске», который расположен в имеющем богатые литературные традиции доме Телешова, в историческом центре Москвы, неподалеку от того места, где когда-то находился знаменитый Хитров рынок, описанный Гиляровским. Три первые встречи были организованы в помещении Московского городского отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, практически по тому же адресу, что и клуб.
В качестве «москвичей и немосквичей» уже выступили такие столично-провинциальные пары:
Юрий Арабов (Москва) – Алексей Королев (Загорск)
Анна Аркатова (Рига) – Сергей Гандлевский (Москва)
Геннадий Каневский (Москва) – Бахыт Кенжеев (Чимкент)
Инна Кабыш (Москва) – Олег Хлебников (Ижевск)
Дмитрий Данилов (Москва) – Инга Кузнецова (пос. Черноморский, Краснодарский край)
Николай Звягинцев (пос. Вишняковские дачи, Московская область – Игорь Иртеньев (Москва)
Непременная составляющая цикла – эссе о Москве, которые герои вечера готовят заранее.
Москва и немосквичи,
Кузнецова,
Данилов
23.11.2015, 5937 просмотров.
